Пусть растёт и не по МРОТ. Кому сегодня надо повышать зарплату?

«Это нормально – менять профессию даже во взрослом возрасте, в 40–50 лет», – считает ректор Российской экономической школы Рубен Ениколопов.

«АиФ» поговорил с профессором о работе и минимальной зарплате, возможности введения в нашей стране безусловного базового дохода и о том, на чём сможет зарабатывать Россия, если когда-нибудь слезет с «нефтяной иглы».

Что вместо нефти?

Михаил Калмацкий, «АиФ»: Рубен Сергеевич, хочу начать с банального вопроса: когда наша экономика начнёт расти?

Рубен Ениколопов: Фактически она уже растёт, но это восстановительный рост. Большинство прогнозов говорит, что наш ВВП вырастет на 4–4,5%, и я с этим согласен. Это лучше, чем думали раньше, во многом благодаря тому, что разработка вакцин пошла по самому оптимистичному сценарию, что позволило избежать повторения локдауна и введения длительных ограничений для работы предприятий и организаций. Но есть опасения по поводу стабильности этого роста. Объёмы вакцинации у нас пока недостаточны. Поэтому полагаю, что мы ещё можем увидеть новые волны пандемии. Также последние годы наш экономический рост был довольно вялым, а реальные доходы населения вообще падали. Чтобы это предотвратить, нужны серьёзные структурные изменения в экономике.

– Зато цены на нефть сильно выросли по сравнению с 2020 г. Поможет ли это нашей экономике?

– Больше всего это поможет бюджету. В экономике доля неф­тегазового сектора у нас – 15–20%, а в федеральном бюджете гораздо выше. В 2020 г. из-за падения цен продажа неф­ти и газа дала ему 28% всех доходов, а в 2021 г. эта цифра может вернуться к более привычным 40%.

– И как долго мы будем сидеть на этой «нефтяной игле»?

– Уходить от нефтяной зависимости нас заставят перемены в мире. За последний год сильно изменилась «зелёная» повестка в США, Европе и даже Китае. То, что Европа собирается обложить дополнительными пошлинами товары в зависимости от углеродного следа, – только начало. Пекин объявил в своём 5-летнем плане, что будет снижать зависимость от угля и нефти. Думаю, серьёзные сложности с продажей нефти на экспорт могут начаться уже с 2030 г. Это близко, ведь перестройка экономики занимает много времени. Так что нам надо спешить.

– Если нефть не будет кормить нас вечно, нужно зарабатывать на чём-то другом. На чём?

– Есть два типа перспективных технологий, которые могут стать локомотивами нашего роста, – цифровые и энерготехнологии. Первые связаны с цифровыми услугами, и пандемия заметно ускорила их развитие, когда все ушли в онлайн. В ряде отраслей по качеству IT-сервисов мы в числе передовых стран. Второй сектор, на который весь мир делает большие ставки, – это новые «зелёные» энерготехнологии, например водородные. У России есть большой задел в энергетике, и важно не упустить момент. Если мы сейчас не вложимся в эти технологии, не успеем стать одним из лидеров, то проиграем в этой гонке.

Разбрасывать ли деньги с вертолёта?

– Пандемия привела к странным результатам: у бедных доходы ещё больше упали, а миллиардеры стали даже богаче. Почему такая несправедливость?

– В кризис всегда сильнее страдают самые уязвимые. Если говорить о бизнесе – это малые предприятия. Они больше работают в сферах, которые закрывались, – рестораны, развлекательные услуги. Плюс у них меньше возможностей взять тот же кредит, чтобы пережить тяжёлые времена, чем у крупного бизнеса. То же касается населения. Легче всего его пережили те, кто смог перейти на удалённую работу. А это, как правило, более образованные и более обеспеченные люди среднего или даже высокого достатка. В других странах тоже больше пострадали малообеспеченные слои населения. Их материальное положение во многом зависело от программ госпомощи. У нас они были масштабными по меркам «мирного» времени, хотя и меньше, чем во многих развитых странах.

– В США помогали практически всем, даже назвали это разбрасыванием денег с вертолёта.

– Там это отчасти было продиктовано желанием как можно быстрее доставить деньги в экономику. И самым простым способом оказалось раздать их населению. Но у экономистов есть сомнения по поводу эффективности таких мер. Бедные, получив деньги, почти сразу их тратят, и это помогает экономике. А вот богатые отправляют их в сбережения, так что давать им деньги, чтобы поддержать экономику во время кризиса, не совсем правильно.

– С деньгами у людей проблемы, так ещё и цены сейчас растут быстрее.

– Инфляция резко увеличилась во всём мире, по­скольку центробанки всех стран заливали экономику деньгами, чтобы бороться с кризисом. Но если в прошлом году люди меньше тратили и больше сберегали, то сейчас вернулся оптимизм, а с ним и покупки. Производители оказались не готовы к этому. Например, в этом году сильно подорожали автомобили, потому что спрос на них резко вырос, а производство отстаёт, ведь из-за пандемии были нарушены цепочки поставок. Иногда мы сами невольно помогаем росту цен. Многие ожидают, что инфляция будет высокой, и стараются сейчас закупить, что можно, пока товары не подорожали. Это как раз ведёт к росту цен. По­этому важно убедить людей, что скачок инфляции скоро закончится. А это вполне возможно – все центробанки уже сменили свою политику, поэтому ускорение инфляции, видимо, будет временным.

Надо ли вводить базовый доход?

– Как вам популярная сегодня идея ввести базовый доход – выдавать людям какую-то сумму без всяких условий?

– Противники этой идеи утверждают, что люди тогда перестанут трудиться. Но, думаю, они переоценивают слабость человеческой натуры. Есть много исследований, показывающих, что это не такая большая проблема. Ведь базовый доход не гигантский, его просто должно хватать на жизнь. Думаю, большинство людей не превратятся в тунеядцев, а продолжат работать. Другой вопрос – надо ли раздавать деньги всем, вне зависимости от доходов? Моё мнение – этого не выдержит ни одна налоговая система. На безусловный базовый доход должны претендовать только бедные.

– Звучат также предложения резко повысить минимальный размер оплаты труда (МРОТ).

– Риск повышения МРОТ в том, что, если предприятия заставят платить высокие зар­платы, а люди не будут продуктивно работать, их либо начнут увольнять, либо начнётся уход в серые схемы. Хотя, если правильно построить систему помощи безработным, организовать переквалификацию, это поможет развиваться экономике. 50% роста производительности труда обычно идёт за счёт закрытия неэффективных предприятий и перехода людей на более успешные производства. Поэтому повышение МРОТ – хорошая идея, но оно должно сопровождаться массовым переобучением кадров. А это у нас поставлено достаточно слабо.

– И что же здесь не так?

– В России есть некая установка, что человек, получив какую-то специальность, должен работать по ней до пенсии. Госорганы даже ведут статистику – считают долю выпускников, работающих по специальности. На самом деле неважно по специальности или нет, главное, что люди работают. Это нормально – менять профессию даже во взрослом возрасте. В Европе или США никого не удивляет, что человек в 40–50 лет может поменять специальность – подучиться и заняться совершенно другим делом.

У нас же мало кто меняет специальность. Отчасти это вина компаний – если на Западе многие фирмы сами переобучают своих сотрудников, то в России это, скорее, исключение, чем правило. Также у нас мало фирм, которые предоставляют услуги по переобучению, да и государство недостаточно вовлечено, хотя, в принципе, должно спонсировать такие вещи ради борьбы с безработицей.

– Боюсь, что человека, который в 50 лет поменял профессию, не везде возьмут на работу.

– У нас есть такой феномен, как дискриминация по возрасту. Но тут сложно понять, что первично – нежелание работодателей или самих работников. Компании не нанимают людей, поскольку знают, что в таком возрасте те уже не привыкли переобучаться и осваивать что-то новое. Нужно убедить их, что вы активный человек. При этом, конечно, не стоит рассчитывать на зарплату опытного специалиста, будете получать как новичок в этой профессии. Потому лучше выбирать такую специальность, где, даже будучи новичком, можно получать больше, чем на преж­ней работе.